Что скажет Оракул

— Чон-чонa, Чо-чо-чон! Вставай! Вставай уже, лежебока такой! Ну, вставай, сплюшка-ватрушка! Ну, Чон! Чо-чо-чон!

Девчушка лет десяти весело скакала вокруг кровати старшего брата. От двух её темных косичек с утра осталось одно название — растрепанные волосики торчали во все стороны. Одета девочка в домашнюю пижаму с розовыми слонами. Она радостно прыгала босиком по деревянному полу, и сама вся светилась счастьем в лучах утреннего солнца, что заливало комнату из огромного панорамного окна.

Брат лишь натянул подушку на голову и попытался отвернуться от мелкой егозы. На шум из-под кровати и шкафа повылазили мелкие странные животинки разных форм, размером не больше морской свинки.  Вся эта стайка тоже заплясала в солнечных лучах вместе с девочкой.

— Чон! Чон! Чо-чо-чон! Смотри, даже все твои кракозябрики уже проснулись, а ты спишь! Ну давай! Сегодня такой день! Такой праздник!

И девочка потянула простыню с брата. Но тот вцепился в ткань, пытаясь поспать ещё пару минут.

Наконец парень не выдержал вакханалии, что устроил сестренка, и сел в кровати.

— Ну что тебе? Сень-Со, уйди! — пробурчал брат, продирая глаза.

Сестренка тут же прыжком уселась рядом с Чоном.

— А ты точно проснулся? — подергала она за край мятой футболки зевающего брата. — А то уже пора! Ты все проспал!

Кракозябры следом забрались на кровать и с тихим урчанием лезли к Чону, ласкаясь. Облепили его по кругу, вскарабкались на колени.

— Так, а ну все кыш, — возмутился парень, стряхивая с себя живность. — Сестренка, отцепись и ты. Я проснулся. Сейчас умоюсь и спущусь. Потеряйся!

— А ты придумал, что спросишь у Оракула? Чон, ты придумал? — не двинулась та с места.

— О, боги, — закатил глаза парень.

Подхватил сестру за пояс и понёс весело визжащую девчонку к дверям. Почти выкинул из комнаты и закрыл за ней дверь на задвижку.

Сестра что-то радостно поорала за дверью, барабаня кулачками. Ушла только после маминого окрика снизу из гостиной.

*  *  *

Чон спустился на первый этаж, когда вся семья уже была в сборе за круглым обеденным столом. Сень-Со, уже аккуратно причесанная, крутилась на стуле и пыталась кормить одного из пушистых кракозябров кусочками яблока. Получив по рукам от мамы, обиженно посопела, но недолго.

Мама, невысокая черноволосая женщина в красном вышитом цветами сарафане, расставляла чашки с едой. Отец, уже в рабочем костюме, читал что-то на большом планшете и ни на кого не обращал внимания.

Парень буркнул всем «привет» и хлопнулся на своё место. Сень-Со тут же пристала:

— А ты придумал, что спросишь у Оракула? Уже придумал? А я вот даже не знаю, что спросить. У меня тыща вопросов. Мне еще целых три года ждать! Это несправедливо! Ну Чон? Ты уже придумал, что…

— Мне нечего спрашивать у Оракула, — перебил этот фонтан вопросов брат и пододвинул к себе миску с салатом. — Вот совсем нечего. Я не знаю, о чем говорить с ним. Думаю, что не пойду к Оракулу в этом году.

— Ты что?! —  вытаращила на него глаза сестренка.

Мама замерла у кухонного стола, а отец посмотрел на сына. Приподнял бровь.

— Ты с ума сошел, Чон? — чуть не завопила сестренка. — Это же такое счастье! Такой подарок! И всего раз в пять лет! А если тебе через пять лет не разрешат говорить с Оракулом? Мам, ты слышала? Мам, ну мам!!

Женщина сбросила оцепенение и с испугом посмотрела на своего старшего ребенка:

— Это же позор, мой Чон! Ты настолько возгордился, что решил, будто знаешь лучше Оракула ответы на все сложные вопросы? О своём будущем, своей профессии? У тебя впереди огромная и сложная жизнь! А ты брезгуешь помощью Оракула?

— Мам, ты как-то вывернула все наизнанку. Ничем я не брезгую! — ошарашенно ответил Чон. Даже вилку уронил на стол. — Просто мне пока не о чем спрашивать Оракула. Как минимум на следующие пять лет. Мне ясна моя дорога! И я маленькими шажочками ее прохожу. Дорога в тысячу ли начинается…

— Что скажут соседи?! — всплеснула мама руками. — Старший сын Чхо-инь, юный Чон, настолько возомнил себя гением, что ему плевать на Оракула?

— Да не плевать мне! — закричал парень, вскакивая из-за стола. Из-за воротника его футболки выглянуть зеленый кракозябрик и грустно свистнул. — Я буду биоинженером, мам! Это решено окончательно. Все курсы, все тесты прошёл на высший балл. Мама, зачем ты такое говоришь? Мне ещё многому надо научиться, и я только начал свою Дорогу. Да, может, я и ошибусь, но это моя жизнь и я уверен в своём призвании! А если Оракул скажет, что мне надо продавать цветы, то что? Иди торговать цветами, выкинув свою мечту на помойку?

— А если ты угробишь столько лет и денег семьи на пустую мечту? — не сдавалась мама. — Если это не твоя жизнь, а простое детское увлечение. Если ты никогда не станешь по-настоящему хорошим инженером? И к тридцати годам из-за разрушенной мечты просто сопьешься и умрешь в канаве? Что скажут люди?! Это гордыня, мой Чон!

— Па-ап, — обернулся сын к отцу, до сих пор молчавшему. — Ты всегда говорил, что, выбрав цель, надо иди до конца. Правильная она или нет, поймешь только в пути. А я же чувствую — создание новых существ — это моё призвание. Так зачем же мучать Оракула пустой болтовней? Пусть с ним говорят те, кому и правда сложно сделать выбор и нужна помощь.

Отец отложил планшет, аккуратно его выключил, вытер салфеткой рот. Всё это время семья терпеливо ждала ответа, почти не шевелясь. Даже кракозябры на полу замерли, затихарились.

— Ты сам выбираешь свою Дорогу. И имеешь право сам решать — опираться тебе на слова Оракула или нет. Твой выбор. Но…

Последнее «Но» согнало появившуюся улыбку на лице сына.

— Но не считай Оракула глупым… Сегодня и правда праздник для многих. Для твоей мамы и сестры – большой день, когда сын и брат идет к Оракулу. Не делай им больно. Это не по-мужски.

И снова закрыл лицо планшетом.

Остаток завтрака прошёл в молчании.

Спустя час хмурый Чон вышел на деревянное крыльцо дома. Парень теперь был одет во всё новое — светло-синяя рубашка заправлена в отглаженные брюки. Начищенные туфли поблескивали лаком. Непослушные чёрные волосы аккуратно причесаны.

Из общей картины выбивался только мелкий кракозябр, что сидел на плече парня и радостно жмурил на солнышко огромные глаза.

У крыльца, в тени старого дерева стояли нарядные родители и улыбающаяся сестренка. Женщины с умилением смотрели на Чона. Только мама вдруг укоризненно цокнула языком и сняла с плеча сына животинку. Зверек возмущенно запищал, но, оказавшись в траве, с любопытством огляделся и куда-то ускакал.

Парень лишь покачал головой и, не смотря ни на кого, молча потопал к выходу со двора. Родные двинулись следом. Сень-Со ухватила брата за руку и вприпрыжку поскакала рядом.

Они все проводят Чона до Лестницы к Оракулу. Так делали многие — провожали подростков всей семьей.

Семейство Чхо-инь степенно шло по украшенной цветами улице, здороваясь с соседями. Перекидывались вежливыми фразами, улыбались. Только Чон смотрел под ноги и приветствия бормотал под нос.

Соседи понимающе качали головами — всё ясно, парень волнуется. Он же идет к Оракулу! Надо сосредоточиться, чтобы задать Свой Главный Вопрос. Ему простительна невежливость. Боги с ним!

*  *  *

Чон немного неловко ступил на Лестницу. Задрал голову вверх, пытаясь разглядеть вход в Храм, но перед ним была только прямая как стрела лестница, уходящая далеко-далеко в небо и тающая в облаках.  По ней двигались две бесконечные цепочки людей — вверх и обратно.

Самого Храма не видно, но как он выглядит Чон хорошо знал по сетевым видео и журналам. Храм похож на плавающую в пустоте здоровенную таблетку. По краю стоят греческие колонны. Никакой крыши у храма нет. В центре — статуя Богини Путей, вокруг неё разбросаны подушки для посетителей. Там и сидит Оракул.

Чон мерно зашагал вверх, стараясь не смотреть по сторонам. У лестницы не было перил. Упасть с неё невозможно, но все равно голова кружится. Идти предстояло несколько часов. Хорошо хоть идущий к Храму не устает. На то воля Богини.

Парень шагал вверх, мельком читая умные афоризмы разных философов, выбитые на ступенях под ногами.

— Потерянный день, — бурчал Чон под нос. — Сколько бы я сегодня успел, дочитал и поэкспериментировал, но нет… Часа четыре вверх, потом очередь на пару часов. А потом в обратный путь.

Парень хотел с собой взять планшет с книгами, но, глянув на маму, понял, что кровавого убийства в этом случае не избежать.

Теперь оставалось просто шагать. Когда добрался до уровня облаков, идти стало немного интереснее — все вокруг заволокло туманом, спины шедших впереди таяли в дымке, а спускающиеся вниз люди проявлялись, как на акварели. Чону даже пришло в голову создать такого зверька —туманного, без видимого тела. Только глазки… Или вообще без них…

Задумавшись о новой кракозябре, Чон не заметил, как поднялся на самый вверх, к подножию Храма Оракула и встал в конец очереди. Размышляя, не заметил, как и очередь перед ним растаяла. Только шагнув на мраморные плиты Храма, он выгнал посторонние мысли из головы, а то обвинят ещё в неуважении.

— Твой вопрос, юноша, — тихо сказал маленький улыбчивый старичок Оракул, сидевший в ногах Богини Путей.

Чон распрямился после приветственного поклона и тихо произнес:

— Можно я не буду задавать вопроса, и Вы ничего мне не скажете?

Старик даже завозился на подушке и широко улыбнулся:

— Можно. Твоя Дорога — твои шишки. Тогда зачем ты здесь?

Чон пожал плечами, а старик тихо захихикал:

— Родня?

Парень только кивнул, поймав себя на том, что краснеет, и торопливо заговорил:

— Я выбрал свой путь, уважаемый! Он, может, неправильный, может, тупиковый, но я выбрал его сам. Вот вы прямо с детства мечтали стать Оракулом?

Спросил и замер в ужасе от той глупости, что сморозил. А старичок затрясся телом в тихом смехе.

— Мне нравится твоя непосредственность, юный Чон. Чаще люди боятся поднять на меня глаза и стоят, как перед божеством каким. Порой на коленях.

— О, простите, — выдавил красный как рак парень и дернулся упасть на колени.

— Не смей! — вдруг мощно рыкнул старик.

Чон замер со склонённой головой, не зная, что делать дальше. А старик продолжил спокойным голосом:

— В детстве я мечтал стать космонавтом.

И фыркнул, а потом и вовсе расхохотался, когда увидел вытаращенные глаза паренька.

Успокоившись, старик указал на подушку недалеко от себя и разрешил Чону сесть. Парень с выдохом уселся и с удивлением уставился на старика. Чудной какой Оракул.

— Все мы в детстве мечтали кем-то быть. А Дорога Оракула не хуже и не лучше других. Ты вот поставил цель стать биоинженером. Кто-то может решить сам, кому-то Сила не дает выбора, как мне. Или талант так горит в душе, что иного пути и нет, как следовать ему. Велико влияние общества и близких. А кому-то… Кому-то нужна подсказка и помощь. И таких людей большинство, поверь… Да, я не стал космонавтом, но, как ты видишь, и не совсем на земле живу.

Тут Оракул снова рассмеялся:

— Никогда еще не сравнивал себя с космонавтом. Забавно! Надо будет это обдумать…

— А вам есть время думать о чем-то своем? — неожиданно спросил Чон. — Ну, у вас же бесконечный поток людей. Сейчас из нашего города идут, а потом Лестница ляжет в соседний город. А потом ещё и ещё. Тут же ни минутки нет для себя лично. Немного страшно даже.

— Спасибо за заботу, юноша, — улыбнулся старик. — Время управляемо. Сейчас снаружи храма не прошло и минуты, а мы болтаем намного дольше. Как-то так, да…

Оракул помолчал, улыбаясь чему-то своему. Потом встрепенулся и глянул из-под седых бровей на парня:

— Ну что, ты созрел задать Свой Главный Вопрос? Это не стыдно — попросить помощи у того, кто ведает больше тебя. Тут нет удара по самолюбию или признания своей незрелости…

Чон только помотал головой:

— Простите, уважаемый, я лишь сильнее уверился в том, что мне сейчас надо просто идти по выбранному пути. Шаг за шагом двигаться вперёд, как по Лестнице к вашему Храму. Я знаю, этот путь не будет таким ровным и точным. Может, по дороге я даже чуть изменю направление, но это мой выбор…

Парень вскочил и поклонился Оракулу:

— Спасибо вам за беседу, господин! Может, ваш Ответ мне понадобится позже. Простите, если обидел.

— Беги Чон Чхо-инь, а то Сень-Со уже сгрызла ногти, тебя ожидая.

Старик чуть пожевал губами и спросил:

— А подари старику кракозябрика, что нагло спит у тебя в кармане рубашки?

— Ой, — вздрогнул парень, — я забыл, что брал его. — Он запустил пальцы в кармашек и выудил на свет длинного ярко-зелёного змеёныша, что сладко зевнул и оплел пальцы хозяина хвостом.

— Пойдешь к дедушке? — тихо спросил Чон, протягивая руку в сторону Оракула.

Малыш поглядел на нового человека большими блестящими глазками, тихо свистнул и стёк на пол. Потом скользнул в сторону Оракула.

Уже на выходе из Храма, Чон оглянулся и разглядел между колоннами лишь макушку Оракула. Тот склонился над зелёным посвистывающим кракозябриком и что-то ласковое ему шептал.

Парень усмехнулся и уверенно шагнул на ступеньки Лестницы.

Ему предстояла долгая Дорога.

03.01.2020, Москва